|
|
|
|
- -
К этому времени Одетта уже спокойно дышала.
Стрелок совсем было собрался в очередной раз повторить Эдди свое
предостережение быть начеку и (достаточно громко, чтобы Владычица - если
она лишь притворялась - услышала) объявил, что ложится спать, как вдруг
Эдди сказал нечто, одной внезапной вспышкой озарившее сознание Роланда и
заставившее понять хотя бы часть того, что так нужно было знать.
Под конец, когда эта женщина оказалась здесь.
Под конец она изменилась.
Он что-то заметил, что-то...
- Сказать тебе кое-что? - спросил Эдди, мрачно вороша золу
раздвоенной клешней убитого накануне вечером омара. - Когда ты поволок ее
сквозь дверь, мне показалось, что шизик - я.
- Почему?
Эдди подумал, затем пожал плечами. Объяснить было слишком трудно, а
может, он просто слишком устал.
- Это неважно.
- Почему?
Эдди посмотрел на Роланда, увидел, что тот задает серьезный вопрос по
серьезной причине (по крайней мере, он так подумал), и на минуту углубился
в воспоминания.
- Честное слово, мужик, это трудно описать. Я поглядел в эту дверь.
Тут у меня крыша и поехала. Когда видишь, как в этой двери кто-то
движется, то мерещится, будто движешься вместе с ними. Ну, знаешь, о чем я
толкую.
Роланд кивнул.
- Так вот, я до последнего смотрел все это, как фильм... ну, неважно,
не суть. А потом ты развернул ее лицом сюда, и я в первый раз увидел себя.
Словно... - Эдди перебирал слова и ничего не находил. - Не знаю. Наверное,
должно было бы казаться, что смотришься в зеркало, но мне так не
показалось, потому... потому что я смотрел как бы на другого человека.
Словно меня вывернули наизнанку. Словно я был одновременно в двух местах.
Черт, ну, не знаю.
Но стрелка точно громом поразило. Так вот что он ощутил, когда они
проникли в этот мир; вот что с ней произошло... нет, не только с ней, с
ними: мгновение Детта и Одетта смотрели друг на друга, но не так, как
смотришь на свое отражение в зеркале, нет - как два разных человека;
зеркало стало оконным стеклом и на миг Одетта увидела Детту, Детта -
Одетту, и обе одинаково ужаснулись.
"Теперь знают обе, - мрачно подумал стрелок. - Быть может, не знали
прежде, но знают теперь. Они могут пытаться скрыть это от себя самих, но
миг прозрения был, знание пришло и, должно быть, осело в сознании, никуда
не делось".
- Роланд?
- Что?
- Просто хотел убедиться, что ты не спишь с открытыми глазами. Потому
как, знаешь ли, на минуту у тебя сделался такой вид, точно ты за тыщу лет
и за тридевять земель отсюда. За горами, за лесами, за широкими морями.
- Коли так, теперь я вернулся, - сказал стрелок. - И иду спать.
Помни, что я сказал, Эдди: будь начеку.
- Буду смотреть в оба, - отозвался Эдди. Впрочем, Роланд знал: дозор
нынче ночью нести ему самому, болен он или нет.
Из чего и воспоследовало дальнейшее.
После всех треволнений Эдди с Деттой Уокер в конце концов уснули, на
сей раз окончательно (обессилевшая Детта не столько уснула, сколько впала
в забытье, свесившись вбок, и в кресле ее удерживали веревки).
Но стрелок лежал без сна.
"Придется свести их обеих в бою, - думал он. Впрочем, чтобы объяснить
ему, что подобный поединок может оказаться битвой не на жизнь, а на
смерть, никакие "мозгоправы" не требовались. - Если победит светлая,
Одетта, все еще может быть хорошо. Если верх возьмет темная, несомненно,
все пропало".
И все же стрелок чувствовал, что в действительности следует не
убивать, а объединять. Он уже осознал (и не без одобрения): в уличной
грубости, в непримиримости и упрямстве Детты Уокер есть много такого, что
в будущем окажется ценным для него - для всех; он нуждался в Детте - но
хотел, чтобы она находилась под контролем. Путь предстоял неблизкий. Детта
считала их с Эдди чудовищами, принадлежавшими к некоему виду, который она
называла Кобели Беложопые. Это было всего лишь, чем опасное заблуждение,
но на пути им предстояло встретиться с настоящими чудовищами - исполинские
омары были не первыми и не последними. Та отчаянная,
"дерись-до-последнего", баба, в которую он вошел и которая этой ночью
вновь явилась из укрытия, могла бы очень пригодиться в схватке с подобными
монстрами, если бы смягчить ее спокойной человечностью Одетты Холмс,
особенно теперь, когда стрелок остался без двух пальцев и почти без пуль,
а лихорадка нарастала.
"Впрочем, это шаг вперед. Думаю, если бы мне удалось заставить
<<< 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 >>>
- -
|
|
