|
|
|
|
- -
Часть IV ИЮЛЬ 1958
Ты ждешь меня в объятьях сна, И я иду к тебе, горя От страсти. Я
потрясен красой твоей, Я потрясен. Уильям Карлос Уильяме "Патерсон" Когда я
родился в рубашке, То доктор, похлопав задок, Сказал мне: "Чудесный сладкий
маленький свисток", Сидней Симьен "Мой свисток"
Глава 13 РЕШАЮЩАЯ БИТВА
Билл приехал первым. Он сидел в кресле с откидной спинкой и через дверь
читального зала наблюдал, как Майк разбирается с несколькими запоздалыми
посетителями - пожилой дамой, которая взяла книгу по готике, мужчиной с
огромным томом по истории Гражданской войны и худосочным пареньком, который
ждал своей
очереди, чтобы отметить книгу в твердой обложке с семидневной наклейкой
в верхнем углу тома. Билл увидел, что это его последний роман, но не испытал
ни удивления, ни радости.
Уходя, юноша распахнул перед девушкой дверь. Они прошли в вестибюль, и
Билл готов был поспорить на весь гонорар за ту книгу, которую мальчик сейчас
держал в руке, что перед тем, как открыть девушке дверь на улицу, он успел
ее украдкой поцеловать. А если ты не сделал этого, то ты просто дурак, -
подумал он. - Теперь проводи ее до дома в целости и сохранности.
Майк сказал:
- Порядок, Большой Билл. Сейчас только заполню это.
Билл кивнул и положил ногу на ногу. Бумажный пакет у него на коленях
слегка хрустнул. В нем лежала полулитровая бутылка бурбона, и он был готов
поклясться, что ему никогда в жизни так не хотелось выпить, как сейчас. Если
не окажется льда, Майк принесет воды, и, если у него не пропадет желание,
воды потребуется совсем немного, чтобы разбавить выпивку.
Он подумал о Сильвере, стоящем у гаража Майка на Палмерлейн. От
Сильвера его мысли естественным путем вернулись к тому дню, когда они
встретились в Барренсе - все, кроме Майка - и каждый рассказывал свою
историю: о прокаженном под балконом, о мумии, разгуливающей по льду, о крови
в водостоке и мертвых мальчиках в водонапорной башне, о картинах, которые
двигались, и об оборотнях, преследовавших маленьких детей на пустынной
улице.
Теперь он вспомнил, что они пришли в Барренс накануне Четвертого Июля.
В городе стояла жара, но в тени на западном берегу Кендускеага было холодно.
Он вспомнил один из тех бетонных цилиндров неподалеку от реки, гудящих как
ксерокс, за которым только что стояла хорошенькая девушка. Билл вспомнил,
как остальные посмотрели на него, когда каждый рассказал свою историю.
Они ждали, что он скажет им, что делать, как поступить, а он просто не
знал, что им ответить, что они хотели от него услышать. Что он сам хотел им
сказать? Он вспомнил их лица: Вена, Вевви, Эдди, Стэна, Ричи. И вспомнил
музыку. Литл Ричард.
Музыка. Тихая. И солнечные зайчики в глазах. Он вспомнил солнечных
зайчиков, потому что
Ричи повесил транзистор на самую нижнюю ветку дерева и прислонился к
нему. Несмотря на то, что они находились в тени, отраженные водной
поверхностью Кендускеага солнечные лучи падали на хромированный корпус
транзистора и слепили Биллу глаза.
- Поставь ээто нна землю, Рррричи, - сказал Билл, - Я ммогу ослепнуть.
- Разумеется, Большой Билл, - сразу же согласился Ричи и убрал радио с
дерева. Заодно он его выключил, хотя Билл не просил его об этом; в
наступившей тишине журчание воды и монотонное гудение канализации показались
очень громкими. Их глаза были устремлены на него, и ему хотелось сказать,
чтобы они смотрели в какоенибудь другое место. За кого они его принимают, за
чудотворца?
Конечно, он не мог им этого сказать, так как все они ждали, что он им
подскажет, что делать. Они были уверены: он им обязательно
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
