|
|
|
|
- -
и упал на колени. Не успел он
подняться, как Генри уже навалился на него.
"Ниггерниггерниггер!" - кричал Генри в каком-то религиозном экстазе,
катая Майка по грязи. Грязь набилась Майку за воротник рубашки и поползла
вниз по спине до самых брюк. Он чувствовал, как грязь стекает ему прямо в
ботинки. Но заплакал он, только когда Генри размазал ему по лицу огромную
пригоршню грязи, залепив обе ноздри.
"Вот теперь ты черный! - с ликованием прокричал Генри, втирая Майку в
волосы грязь. - Теперь ты НАСТОЯЩИЙ черный!"
Он разорвал поплиновый пиджак и рубашку Майка до самого низа и
нашлепнул мальчику на пуп грязную лепешку.
"Теперь ты черен, как полночь в РУДНИКЕ!" - победно заорал Генри и
налепил Майку на уши по лепешке грязи. Потом он встал, уткнув руки в бока и
закричал:
"Я убил твою собаку, черномазый!"
Но Майк не слышал его не только из-за грязи, набившейся ему в уши, но и
из-за ужасных рыданий, сотрясавших его маленькое тело.
Генри швырнул в Майка последний липкий комок грязи, повернулся и
зашагал
домой, не оглядываясь. Через некоторое время Майк тоже поднялся и
направился домой, все еще продолжая плакать.
Его мать, разумеется, пришла в ярость; она потребовала, чтобы Вилл
Хэнлон позвонил шерифу Бортону и тот зашел в дом Бауэрсов до захода солнца.
"Он и раньше такое вытворял, до Майка", - услышал Майк голос матери. Он
сидел в ванне, а его родители разговаривали на кухне. Он принимал уже вторую
ванну, первая почернела в тот же момент, когда он в нее залез. От ярости его
мать перешла на местное наречие, которое Майк едва понимал. "Примени к нему
закон, Вилл Хэнлон! Щенок, молокосос! Должен быть на него закон! Слышишь?"
Вилл слышал, но не сделал того, что говорила жена. В конце концов,
когда она поостыла (это произошло уже ночью, когда Майк уже часа два как
спал), он объяснил ей некоторые обстоятельства. Шериф Бортон-не Саливан.
Если бы Бортон был шерифом в то время, когда произошел тот случай с
отравленными цыплятами. Вилл никогда бы не получил свои двести долларов и
вынужден был бы довольствоваться тем, что есть. Коекто сочувствует тебе, а
коекто нет. Бортон относился к последним. По сути, он был просто
бесхарактерным человеком.
"У Майка и раньше бывали неприятности с этим парнем, - сказал он
Джессике. - Но дело не заходило далеко, потому что он обходил Генри Бауэрса
стороной. Это послужит ему уроком".
"Ты хочешь сказать, что так все и оставишь?"
"Подозреваю, что Бауэре напичкал сына историями о наших с ним стычках,
- сказал Вилл, - и поэтому сын ненавидит нас троих, и к тому же отец
наверняка сказал ему, что все люди должны ненавидеть ниггеров. Все сводится
к этому. Я ничего не могу поделать с тем, что наш сын - негр, что вот сижу
здесь и объясняю, что Генри Бауэре не оставит его в покое только потому, что
у него темная кожа. Он будет преследовать его до конца жизни, и я ничего не
смогу с этим поделать, и ты тоже ничего не сможешь поделать. Именно там, в
той христианской школе, в которую ты так стремилась его отдать, учительница
сказала им, что белые лучше черных, потому что Хам, сын Ноя, смотрел на
своего отца, пока тот спал пьяный и голый, а два других сына отвели глаза.
Поэтому сыновья Хама были прокляты и обречены во веки веков рубить деревья и
черпать воду, сказала она. И Майки сказал, что когда она рассказывала им эту
историю, то смотрела прямо на него.
Джессика глядела на мужа, безмолвная и жалкая. Две слезинки выкатились
у нее из глаз и медленно поползли по щекам.
"Неужели ничего нельзя поделать?"
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
