|
|
|
|
- -
Баннерман, но это прозвучало не очень
убедительно. До него дошло, что первый раз в жизни он поднял руку на
человека неполноценного или почти неполноценного.
В голове у Джонни поплыло и зазвенело. Голос казался чужим, как будто
за него говорил доктор или актер во второразрядном фильме:
- На вашем месте я стал бы на колени и возблагодарил господа бога за
то, что убийца не оставил никаких следов. Иначе при вашем отношении к
Додду вы бы закрыли на все глаза. И до конца жизни чувствовали бы свою
вину за смерть Мэри Кэт Хендрасен, будучи пособником убийцы.
- Это гнусная ложь, - произнес Баннерман, тщательно выговаривая
каждое слово. - Я арестовал бы родного брата, окажись он этим человеком.
Поднимайтесь. И простите, что я вас ударил. Он помог Джонни встать на ноги
и осмотрел царапину на щеке.
- Сейчас я возьму аптечку и смажу йодом.
- Бог с ней, с царапиной, - сказал Джонни. Голос его звучал спокойно.
- Не надо было выводить вас из себя. Сам виноват. Меня тоже занесло.
- Поверьте, это не может быть Фрэнк. Насчет того, что вы любитель
рекламы, я погорячился. Только ваши биоволны, или выходы в астрал, или как
они там называются, на этот раз сбили вас с толку.
- А вы проверьте, - сказал Джонни. Он смотрел Баннерману прямо в
глаза, не давая ему отвести взгляд. - Проверьте, докажите, что я не прав.
- Он сглотнул слюну. - Сравните время и даты убийств с его дежурствами.
Это можно сделать?
- Все графики дежурств за последние четырнадцать - пятнадцать лет
находятся в том шкафу, - сказал Баннерман через силу. - Да, это можно
сделать.
- Так сделайте.
- Мистер... - Баннерман остановился. - Джонни, если бы вы знали
Фрэнка, вы бы посмеялись над своими подозрениями. Честное слово. Не верите
мне, спросите у кого угодно...
- Если я не прав, я с радостью признаю свою ошибку.
- Это невозможно, - буркнул Баннерман, однако направился к шкафу, где
хранились старые графики, и отпер дверцу.
Прошло два часа. Было около часа ночи. Джонни позвонил отцу и сказал,
что переночует где-нибудь в Касл-Роке; метель уже завывала на одной
пронзительной ноте, и ехать назад было небезопасно.
- Что нового? - спросил Герберт. - Можешь сказать?
- Пожалуй, это не телефонный разговор.
- Ладно, Джонни. Ты там не слишком переутомляйся.
- Постараюсь.
Но он уже переутомился. Он устал больше, чем уставал, проходя курс
физиотерапии под наблюдением Эйлин Мэноун. Симпатичная женщина, подумал он
ни с того ни с сего. Симпатичная и душевная. Такой, во всяком случае, она
была, пока я не сказал ей, что у нее дома пожар. После этого она стала
отчужденной и настороженной. Да, она была благодарна, но... разве она еще
хоть раз прикоснулась ко мне? А в самом деле, прикоснулась? Какое там... И
с Баннерманом произойдет то же самое, когда все будет позади. Печально. Он
ведь тоже неплохой человек. Просто людям становится не по себе рядом с
человеком, которому достаточно потрогать вещь, чтобы все узнать о ее
владельце.
- Это еще ничего не доказывает, - послышался голос Баннермана. Он
говорил с вызовом, как разобиженный мальчик, и у Джонни возникло сильное
желание сграбастать его и тряхнуть так, чтобы зубы лязгнули. Но на это у
него не было сил.
Они изучали таблицу, которую Джонни набросал на обратной стороне акта
о списании устаревшей аппаратуры для радиоперехвата. Возле стола
Баннермана были в беспорядке свалены семь или восемь картонных коробок со
старыми карточками, а в ящике для входящих и исходящих бумаг стояли
карточки с графиками дежурств Фрэнка Додда за все время его службы в
полиции. Таблица выглядела следующим
<<< 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 >>>
- -
|
|
