|
|
|
|
- -
-
отозвался Джонни. Голос у него слегка дрожал.
- Ну-ну, - кивнул Баннерман, потирая переносицу. - Оригинально же он
решил продемонстрировать это, вы не находите?
Спустя минут двадцать зазвонил телефон, и Баннерман быстро снял
трубку. Сказал два-три слова. Потом долго слушал. И старел у Джонни на
глазах. Положив трубку, он молча смотрел на Джонни.
- Двенадцатого ноября семьдесят второго года, - выдавил он наконец. -
Студентка. Ее нашли в поле у шоссе. Анна Саймонс. Изнасилована и удушена.
Двадцать три года. Группа спермы не установлена. И все же, Джонни, это еще
ничего не доказывает.
- Не думаю, что вам действительно нужны дополнительные
доказательства, - сказал Джонни. - Поставьте его перед фактами, и он во
всем сознается.
- А если нет?
Джонни припомнил свое видение у скамейки. Оно налетело на него с
бешеной скоростью, словно смертоносный бумеранг. Ощущение рвущейся ткани.
И сладкая, ноющая боль, воскресившая в памяти боль от прищепки. Боль,
которая искупала все.
- Заставите его спустить штаны, - сказал Джонни.
Репортеры еще толпились в вестибюле. Едва ли они ожидали развязки или
по крайней мере неожиданного поворота в деле. Просто дороги из-за снега
стали непроезжими.
- Вы уверены, что приняли наилучшее решение? - Ветер отшвыривал слова
Джонни куда-то в сторону. Разболелись ноги.
- Нет, - ответил Баннерман просто. - Но думаю, что вам надо быть при
этом. Думаю, Джонни, будет лучше, если он посмотрит вам в глаза. Пошли,
Додды живут всего в двух кварталах отсюда.
Они шагнули в снежный буран - две тени в капюшонах. Под курткой у
Баннермана был пистолет. Наручники он пристегнул к ремню. Они и квартала
не прошли по глубокому снегу, а Джонни уже начал сильно прихрамывать, хотя
и не сказал ни слова.
Но Баннерман заметил. Они остановились в дверях касл-рокского
трансагентства.
- Что с вами, дружище?
- Ничего, - сказал Джонни. Ну вот, теперь и голова заболела.
- Что значит "ничего"? Глядя на вас, можно подумать, что у вас
сломаны обе ноги.
- Когда я вышел из комы, врачам пришлось их прооперировать.
Атрофировались мышцы. Начали таять, как выразился доктор Браун. И суставы
стали ни к черту. Все, что можно, заменили синтетикой...
- Это как тому типу, которого отремонтировали за шесть миллионов?
Джонни подумал об аккуратной стопке больничных счетов в верхнем ящике
бюро у них дома.
- Что-то в этом роде. Когда я долго на ногах, они у меня деревенеют.
Вот и все.
- Хотите, вернемся?
- ЕЩЕ БЫ НЕ ХОТЕТЬ, - ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ И НАЧИСТО ЗАБЫТЬ ОБ ЭТОМ
КОШМАРЕ. И ЗАЧЕМ ПРИЕХАЛ? РАСХЛЕБЫВАЕШЬ ЗА НЕГО ВСЕ ЭТО, И ТЕБЯ ЖЕ
НАЗЫВАЮТ КОРОВОЙ С ДВУМЯ ГОЛОВАМИ.
- Нет, мне уже лучше, - сказал Джонни.
Они вышли из дверей, ветер подхватил их и попытался метнуть по желобу
пустынной улицы. Они с трудом продвигались, в лицо им светили облепленные
снегом фонари, гнувшиеся под напором ветра. Они свернули в боковую улочку
и миновали пять домов; перед аккуратной двухэтажной коробкой Баннерман
остановился. Подобно соседним, она была наглухо закрыта и погружена в
темноту.
- Вот этот дом, - сказал Баннерман каким-то бесцветным голосом. Они
перебрались через наметенные перед крыльцом сугробы и поднялись по
ступенькам.
Пока Баннерман барабанил в дверь, Джонни, превозмогая боль,
переступал с ноги на ногу и думал о том, что эта ночь никогда не кончится.
Она будет тянуться
<<< 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 >>>
- -
|
|
