|
|
|
|
- -
свело
от напряжения, и теперь они медленно восстанавливали нормальный тонус.
Прошла минута. Сердцебиение заметно успокоилось, успокоилось и дыхание.
Оторвавшись от стеллажей, я осторожно шагнул вперед. Ноги меня держали,
поэтому за первым шагом последовал второй, третий. Уже стоя у кухни, я через
открытую дверь бросил взгляд в гостиную. С каминный доски стеклянными
глазами на меня смотрел Бантер. Колокольчик недвижимо висел на его шее.
Солнечный луч освещал мышиную голову сбоку. В доме слышалось лишь тиканье
глупого Феликса.
Тогда я подумал, что кричала Джо, что в "Сару-Хохотушку" вселился
призрак моей жены, и ей больно. Умерла она или нет, но кричала она от боли.
- Джо? - тихонько позвал я. - Джо, тебе...
Вновь послышались рыдания.., насмерть перепутанного ребенка. И
одновременно мои рот и нос наполнились вкусом озерной воды. Задыхаясь, я
схватился рукой за горло, наклонился над раковиной, выплюнул. Как и раньше,
изо рта вырвался не водопад, а маленький ошметок слюны. Ощущение, что рот
заполнен водой, исчезло.
Я постоял, склонившись над раковиной, ухватившись за столик, наверное,
похожий на пьяного, который вернулся с вечеринки, где слишком много съел и
еще больше выпил, а теперь "хвалится харчишками". В смятении чувств я не
очень-то понимал, что происходит вокруг.
Наконец я выпрямился, взял полотенце, вытер лицо. В холодильнике стоял
чай, а сейчас мне более всего хотелось выпить из высокого, запотевшего
стакана ледяного чая. Я повернулся к холодильнику, протянул руку и обмер.
Фрукты и овощи опять образовали окружность. С одной строкой посередине:
help im drown
<Help! I'm drown. - Помогите! Тону (англ.).>
Все, подумал я. Уезжаю. Немедленно. Сегодня. Однако час спустя я сидел
в кабинете-духовке (на столе стоял высокий стакан с чаем, только кубики льда
давно уже растаяли), в одних плавках, полностью погрузившись в создаваемый
мною мир, в котором частный детектив Энди Дрейк пытался доказать, что Джон
Шеклефорд - не маньяк-убийца, прозванный Бейсболистом.
Мы все выстраиваем в очередь: живем сегодняшним днем, в любой отдельно
взятый момент занимаемся одним отдельно взятым делом: едим, болеем, дышим.
Дантисты пломбируют только один зубной канал, кораблестроители занимаются
только одним кораблем. Если твоя работа писать книги - пишешь одну
конкретную страницу. Мы отворачиваемся от всего, что знаем и чего боимся. Мы
изучаем каталоги, смотрим футбольные матчи, выбираем между "Спринтом" и
"АТТ" <крупнейшие телефонные компании США, жестко конкурирующие между
собой.>. Мы считаем птиц в небе и не отворачиваемся от окна, если слышим
шаги в коридоре у себя за спиной: мы говорим, да, я согласен, облака часто
на что-то похожи: рыб, единорогов, всадников, - но на самом деле это всего
лишь облака, и мы переключаем наше внимание на очередное блюдо, очередную
боль, очередной вдох, очередную страницу. Так уж мы устроены.
Книга - это серьезно, я прав? Более того, книга - это главное. Я боялся
перенести пишущую машинку и пока еще очень тонкую рукопись даже в другую
комнату, не то чтобы везти в Дерри. Кто ж выносит младенца из дома в ураган?
Поэтому я остался в коттедже, сохранив за собой право в любой момент уехать,
если уж все совсем пойдет наперекосяк (точно так же курильщики сохраняют за
собой право бросить курить, если их совсем замучает кашель). Миновала еще
неделя. Что-то по ходу ее происходило, но до следующей пятницы, семнадцатого
июля, когда я встретился на Улице с Максом Дивоуром, дни эти запомнились мне
лишь одним - я продолжал писать роман, которому, при условии, что я его
напишу, предстояло получить название "Друг детства". Возможно, мы всегда
думаем, что теряется самое лучшее.., или то, что могло бы стать лучшим.
Полной уверенности в этом у меня нет. Но я точно знаю, что ту неделю я
прожил не в реальном мире, а вместе с Энди Дрейком, Джоном Шеклефордом и еще
одним типом, прячущимся в темноте.
Раймондом Гэррети, другом детства Джона Шеклефорда. Мужчиной, который
иногда надевал бейсболку.
В эту неделю невидимые обитатели коттеджа давали о себе знать, но до
леденящих кровь криков дело не доходило. Иногда звонил колокольчик Бантера,
иногда фрукты и овощи выстраивались в окружность.., но слова посередине
отсутствовали. Как-то утром я пришел на кухню и обнаружил, что сахарница
перевернута. И тут же вспомнил об истории Мэтти насчет рассыпанной муки.
Никаких
<<< 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 >>>
- -
|
|
