|
|
|
|
- -
в Америке, обналичивал мои чеки и не
спрашивал, почему я больше не живу в своем коттедже. После смерти Джо я
приезжал туда два или три раза, но на ночь не оставался. Хорошо, что Билл не
спрашивал, почему, ибо я не знал, как ему ответить. Собственно, до разговора
с Гарольдом я и думать не думал о "Саре-Хохотушке".
Я перевел взгляд на телефон, мысленно продолжив разговор с Гарольдом.
Да, я хочу сделать паузу, и что в этом такого? Мир рухнет? Вот этого не
надо. Он бы рухнул, если на моей шее висели жена и дети. Но жена умерла на
автостоянке у аптеки, вместе с еще не родившимся ребенком, о котором мы
мечтали столько лет. Я не жажду славы. Если писатели, которые сейчас
занимают более низкие строки в списке бестселлеров "Тайме", станут
знаменитыми, хуже спать я не стану. Тогда почему? Почему я должен оставаться
в этой гонке?
Но на последний вопрос я мог ответить и сам. Сойти с дистанции - значит
сдаться. Без жены и работы я никому не нужен. И мне оставалось только одно -
жить в одиночестве в большом, полностью выкупленном доме и каждый день после
обеда заполнять клетки газетного кроссворда.
Я продолжал.., не жить - существовать. Снова забыл про "Сару-Хохотушку"
(или какая-то часть моего сознания, которая не хотела, чтобы я ехал туда,
похоронила эту мысль) и провел еще одно ужасное лето в Дерри. Ввел в
компьютер специальную программу и теперь сам составлял кроссворды.
Согласился войти в состав директоров местного отделения Ассоциации молодых
христиан, не отказался от предложения поучаствовать в работе жюри на Летнем
фестивале искусств в Уотервилле. Снялся в нескольких роликах на местном
телеканале, призванных собрать дополнительные пожертвования на содержание
ночлежек для бездомных, потом вошел в состав попечительского совета при
департаменте муниципалитета, ведающего этими самыми ночлежками (на одном из
публичных заседаний совета какая-то женщина назвала меня другом дегенератов,
на что я ответил: "Благодарю, именно об этом я и мечтая". Результатом стал
шквал аплодисментов, которые я до сих пор не могу объяснить). Я попытался
обратиться к психоаналитику, но сдался после пяти посещений, решив, что у
психоаналитика проблемы покруче моих. Я назначил стипендию одному азиатскому
ребенку и небезуспешно играл в боулинг.
Иногда я пытался писать, но всякий раз заканчивалось сие печально.
Стоило мне выдавить из себя одно или два предложения (любые одно или два
предложения), как мне приходилось срочно хватать корзинку для мусора, потому
что меня выворачивало. Я блевал до тех пор, пока желудок, казалось, не
вылезал через горло.., а потом по толстому ковру буквально на четвереньках
отползал от стола и компьютера. К тому времени, когда я добирался до
противоположной стены кабинета, мне становилось лучше. Издали, через плечо,
я даже решался взглянуть на экран монитора. Не мог только подойти. Потом, в
конце дня, конечно подходил - с закрытыми глазами - и выключал компьютер.
В те, уже последние дни лета я все больше и больше думал о Деннисон
Кэрвилл, моей университетской преподавательнице, которая помогла мне выйти
на Гарольда и сдержанно похвалила мой первый роман "Быть вдвоем". Как-то раз
Кэрвилл произнесла одну фразу, которую мне, наверное, никогда не забыть.
Авторство она приписала Томасу Харди, викторианскому поэту и писателю
<Харди Томас (1840 - 1928) - английский писатель-реалист и один из
крупнейших лирических поэтов XX века.>. Возможно, Харди и произнес эту
фразу, но она никогда не повторялась, во всяком случае, не процитирована в
"Бартлетсе" <Бартлет Джон (1820 - 1905), редактор и издатель. В 1855 г,
выпустил первое издание словаря "Знакомые цитаты", который потом
неоднократно дополнялся и переиздавался.> и отсутствует в биографии
Харди, которую я прочитал между публикациями романов "Вниз с самого верха" и
"Угрожающее поведение". Я думаю, что фразу эту придумала сама Деннисон, а
чтобы она звучала весомее, осенила ее именем Харди. Пусть мне будет стыдно,
но время от времени я и сам пользуюсь таким приемом.
В любом случае, думал я об этой цитате все чаще и чаще, сражаясь с
паникой в теле и омертвением в голове, этим ужасным чувством, когда
накопившиеся мысли не могут вырваться наружу. Отчаяние охватывало меня, во
мне крепла уверенность, что больше мне не писать никогда (подумаешь,
трагедия - Ви-Си Эндрюс с членом не может преодолеть писательский
<<< 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 >>>
- -
|
|
