|
|
|
|
- -
от ужаса и горя, он швырнул игрушку в колодец. И
видел, как она, словно некий обезъяний каскадер, выполняющий
трюк, сделала сальто и тарелки последний раз сверкнули на солнце.
И плюхнулась на самое дно, и это, верно, встряхнуло пружину,
потому что тарелки вдруг и вправду зацокали. Их размеренный,
тягучий медный звон, отражаясь и затухая в каменной глотке
мертвого колодца, долетал до слуха: динь-динь-динь-динь...
Зажав рот руками, он свесился через край и на мгновение,
может, лишь в собственном воображении, различил ее там, в грязи,
прицельно вперившуюся глазами (словно, чтоб навсегда запомнить) в
застывший кружочек его мальчишеского лица, щерящую зубы и
хлопающую в тарелки забавную заводную обезъянку.
Д и н ь - д и н ь - д и н ь - д и н ь, к т о - т о в ы ш е л
и з и г р ы ? Д и н ь - д и н ь - д и н ь - д и н ь, э т о
н е Д ж о н н и М а к - К е й б в ы п о л н я е т, ш и р о-
к о р а с к р ы в г л а з а, п о с л е д н е е в с в о-
е й ж и з н и с а л ь т о в п а д е н и и, п и к и р у я
в в е с е л о м в о з д у х е л е т н и х к а н и к у л
с к р е п к о з а ж а т о м в р у к е о б л о м к о м
с т у п е н ь к и, ч т о б с к о р о т к и м ж у т к и м
х р у с т о м в с т р е т и т ь с я с з е м л е й и в ы-
п л е с н у т ь а л у ю к р о в ь и з н о с а, з а х л е-
б н у в ш е г о с я р т а и п е р е п у г а н н ы х г л а з?
Э т о Д ж о н н и, Х о л ? И л и т ы ?
Хол застонал. И лихорадочно принялся накрывать колодец
досками. И даже не чувствовал, как впиваются в ладонь занозы. А
из-под досок, уже приглушенный и оттого еще более страшный,
вырывался звон: оттуда, из сырого каменного склепа, где, корчась
в конвульсиях, она била в тарелки, долетали звуки, словно с того
света.
Д и н ь - д и н ь - д и н ь - д и н ь, к т о с е г о д н я...
и з и г р ы ?
Продравшись обратно сквозь колючие джунгли, исцарапанный, весь
в репьях, Хол вмертвую растянулся на траве. Под вечер дядя
отыскал племянника в гараже, где тот ревел, сидя на старой
покрышке, и, видимо, подумал, что мальчик рыдает из-за погибшего
друга. Так оно и было; но еще Хол плакал от пережитого страха.
Обезъяну он сбросил после обеда. А позже, когда вечерняя заря
смешалась с молоком тумана, какой-то слишком быстро для
ограниченной видимости мчавший автомобиль переехал их сиамского
кота и скрылся. На дороге валялись кишки, и Билла вырвало, а Хол
только отвернул бледное застывшее лицо; рыдания тети Иды (в
довершении новости о сыне Мак-Кейбов это вызвало у нее приступ
настоящей истерики, и только часа через два дядя сумел ее
успокоить) он слышал как бы издалека. Сердце ребенка наполнилось
холодным ликованием. Сегодня не его черед - лишь бесхвостого
тетушкиного любимца, а не его и не брата или дяди Уилла. (Билл
или Уилл...) А ее больше нет, теперь она на дне колодца, и
облезлый кот с клещами в ушах - не такая уж дорогая цена. И пусть
теперь бьет, если захочет, в свои дьявольские тарелки. И пауки
соткут ей саван.
Но... она вернулась.
Устало Хол снова, как тогда, накрыл колодец и опять услышал,
как звенят ее тарелки: д и н ь - д и н ь - д и н ь - д и н ь,
к т о - т о в ы ш е л и з и г р ы. Х о л ? Т е р р и ?
И л и Д е н н и с ? А м о ж е т,
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
