|
|
|
|
- -
/>всяких сувениров из десятков портов назначения - гуттаперчивые
танцовщицы хула-хула, черный котелок из картона с надписью на
потрепанной ленте "ТЕБЕ - МАЛЫШКА, МНЕ - УЛЫБКА", стеклянный шар
с крошечной башенкой Эйфеля внутри. И конверты с ворохом
аккуратно вложенных диковинных марок, и чужеземные монеты, и
черные блестящие камешки с гавайского острова Мауи, увесистые и
зловещие, и пластинки в ярких конвертах с надписями на
иностранных языках.
В тот день, когда по крыше, прямо над головой, барабанил
мокрый снег, Хол протиснулся в самый дальний угол чулана, сдвинул
какую-то коробку и увидел за ней другую - фирмы
"Ральстон-Пьюрин". В ней светилась пара ореховых глаз, которые
напугали его и заставили даже попятиться: сердечко его
заколотилось, будто он натолкнулся на бездыханного пигмея. Но
безжизненность и холодный блеск глаз подсказали, что перед ним
игрушка. И он снова приблизился и робко вынул обезъяну из
коробки.
В тусклом мерцании лампочки она, с разомкнутыми тарелками в
лапах, сверкнула недоброй, навсегда застывшей улыбкой.
А Хол, довольный, повертел находку так и сяк и ощутил, как
шевельнулся ее пушистый мех. Ему понравилась ее потешная улыбка.
И больше ничего он не чувствовал тогда?
Потом Хол заметил ключик и взялся за него. Тот поворачивался
слишком свободно, и совершенно бесшумно. Значит, поломана.
Поломана, хотя на вид целая.
И он забрал ее.
- Чего ты там притащил? - потягиваясь и зевая, сипела Бьюла.
- Так, - буркнул Хол, - нашел.
Обезъяну он определил на полку у себя над кроватью. Она,
придавив стопку его детских книжек для раскрашивания с их
веселыми картинками растопыренными лапами, улыбалась в пустоту.
Поломана, и все же улыбалась. Ночью от неприятного сновидения Хол
проснулся, встал и пошлепал в туалет. В другом конце комнаты спал
Билл, напоминая дышащую гору из одеял.
Он вернулся почти полусонный... и вдруг - в темноте раздался
звон.
Д и н ь - д и н ь - д и н ь - д и н ь...
Сон как рукой сняло, словно по лицу влепили холодным мокрым
полотецем. От неожиданности сердце сильно забилось, и он издал
сдавленный мышинный писк. Губы задрожали. Широко раскрытыми
глазами Хол уставился на обезъяну.
Динь-динь-динь-динь - тряслась она. С омерзительным ликованием
выворачивались ее губы, обнажая громадные, свирепые зубы.
- Замри, - прошептал он.
Брат заворочался и громко всхрапнул. И снова полная тишина...
если бы не она. Тарелки смыкаются и звякают, и, как пить дать,
разбудят брата, и маму, и всех на свете. И даже мертвых.
Динь-динь-динь-динь...
Хол шагнул и - как угодно, лишь бы скорее, может, поставив
руку между тарелок, чтобы держать, пока не кончится завод, -
хотел остановить ее, но тут игрушка замерла сама. Тарелки еще раз
- динь! - сомкнулись и медленно затем разомкнулись, придя в
исходную позицию.
Дом опять наполнился покоем. Хол с головой нырнул под одеяло -
сердечко тук-тук-тук - и подумал: "Отнесу ее завтра на место, в
чулан. Ну ее".
А назавтра сделать это забыл, потому-что мама не пошла на
работу. Умерла Бьюла. От подробностей миссис Шельберн
воздерживалась.
- Просто несчастный случай, ужастный несчастный случай...
Но Билл, возвращаясь из школы, купил газету, за пазухой
протащил к ним в комнату и, пока мама возилась на кухне,
запинаясь прочел заметку на четвертой полосе, а после уже Хол сам
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
