|
|
|
|
- -
опять
посмотрела на Роду. Пожав плечами, она приподняла уголки губ в жалкой
улыбке. - Просто для меня сейчас не самое лучшее время месяца, понимаете...
- Угу, - закивала головой Рода с откровенным недоверием. - Ну что ж,
тогда приглашаю вас в кафетерий. Утопим наши горести и печали в салаты и
молочном коктейле с клубникой.
- Вот-вот, - поддакнул Курт. - Я угощаю.
В этот раз Рози улыбнулась чуть искреннее, но отрицательно покачала
головой.
- Я пас. Мне больше хочется прогуляться, подставить лицо ветру. Чтобы
он сдул с него немного пыли.
- Если вы не поедите, к трем часам потеряете сознание от истощения, -
заметила Рода.
- Я съем салат. Обещаю. - Рози уже направлялась к старому скрипучему
лифту. - Что-нибудь более существенное - и десяток идеальных в остальном
отношении дублей испортит отрыжка.
- Сегодня это мало что изменит, - мрачно констатировала Рода. -
Встречаемся в четверть первого, договорились?
- Да, - кивнула Рози, но когда она спускалась с четвертого этажа в
трясущемся лифте, завершающая реплика Роды снова и снова повторялась в
голове, как строка песни на старой заигранной пластинке. "Сегодня это мало
что изменит". А что если и {после} перерыва она не сможет читать лучше? Что
если от семидесяти трех дублей они перейдут к восьмидесяти, девяноста,
сто-черт-знает-какому-количеству? Что если во время завтрашней встречи с
мистером Леффертсом вместо того, чтобы предложить контракт, он сообщит ей о
предстоящем увольнении? Что тогда?
Она почувствовала неожиданный прилив ненависти к Норману. Ненависть
ударила по переносице между глаз, как тяжелый тупой предмет - круглая
дверная ручка, например, или обух топора. Даже если {не} Норман убил Питера
Слоуика, даже если Норман по-прежнему находится в своем часовом поясе, он
все равно преследует ее, как Петерсон бедную перепуганную Альму Сент-Джордж.
Он преследует ее в ее же сознании. Лифт, облегченно вздохнув, остановился,
двери разъехались в стороны. Рози шагнула в вестибюль, и мужчина, стоявший
рядом с указателем расположения кабинетов в здании, повернулся к ней - на
его лице читались одновременно надежда и робость. Это выражение делало его
еще моложе... почти подростком.
- Привет, Рози, - сказал Билл.
9
Ей немедленно захотелось убежать, скрыться, прежде чем он заметит,
насколько сильно потрясло ее его неожиданное появление, но в этот миг взгляд
Билла остановился на ней и поймал ее взгляд, после чего о бегстве не могло
быть и речи. Как она могла забыть зеленый оттенок его глаз, похожий на
солнечные лучи, запутавшиеся в мелководье? Вместо того, чтобы броситься к
выходу из вестибюля, она, испуганная и счастливая, медленно подошла к нему.
Но явственнее всего она ощущала огромное облегчение.
- Я же говорила, чтобы вы держались от меня подальше, - произнесла она
с дрожью в голосе.
Он потянулся к ее руке. Она знала, что не должна позволять ему
прикасаться к ней, но не могла предотвратить неизбежное... и повернула руку,
пойманную в ловушку его ладони, так, чтобы удобнее было сжать его длинные
пальцы.
- Я знаю, - просто ответил он. - Но, Рози, я не могу.
Слова Билла испугали ее, и она, отпустив его руку, неуверенно взглянула
в его лицо. Ничего подобного не случалось с ней раньше, ничего, и она
растерялась, не
зная, как следует реагировать или вести себя.
Он развел руки в стороны, наверное желая жестом выразить свою
беспомощность, но Рози словно ждала этого движения - больше ничего и не
требовалось уставшему одинокому сердцу;
<<< 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 >>>
- -
|
|
