|
|
|
|
- -
/>директора, у Мэтта был чуточку более мечтательный взгляд, чем следовало,
однако недостаток дисциплины никогда не сдерживал его. Он читал сонеты
Шекспира в холодных, урчащих трубами классах, полных летающими
самолетиками и шариками жеваной бумаги; он садился на кнопки и рассеянно
выбрасывал их со словами: "Найдите в учебнике страницу 467"; открывал
ящики, чтобы достать бумагу для сочинения - и обнаруживал сверчков,
лягушек, а один раз семифутовую черную змею.
Он странствовал вдоль и вширь английского языка, как одинокий и
странно благодушный древний мореход: Стейнбек - первый урок, Чосер -
второй, тематические упражнения - третий и функции герундия перед самым
ленчем. С пальцев не сходила желтизна - скорее, от меловой пыли, чем от
никотина - и все равно это были остатки наркотического вещества.
Любви и почтения дети к нему не питали (он не был неким мистером
Чипсом, чахнущим в американской глубинке в ожидании Росса Хантера, который
его обнаружит), но многие ученики Мэтта действительно зауважали его, а
несколько человек научились от него тому, что преданность - эксцентричная
или скромная, все равно - может заслуживать внимания. Мэтту нравилась его
работа.
Сейчас он сел в машину, слишком сильно утопил педаль газа, подождал и
снова надавил. Он настроил приемник на портлендскую рок-н-ролльную станцию
и догнал громкость почти до искажения звука: Мэтт считал рок-н-ролл
отличной музыкой. Он задним ходом выбрался из своей щелки на стоянке,
тормознул и снова завел машину.
На Тэггарт-Стрим-роуд у него был домик, куда крайне редко заглядывали
гости. Мэтт никогда не был женат, и вся его семья состояла из брата в
Техасе, который работал в нефтяной компании и писем не писал. Если честно,
Мэтт без привязанностей не скучал. Он был одиноким человеком, но
одиночество никоим образом не исказило его душу.
Он притормозил перед мигалкой на пересечении Джойнтер-авеню с
Брок-стрит, потом повернул к дому. Тени уже удлинились, а дневной свет -
ровный, золотой, как на картинах французских импрессионистов - приобрел
занятную, чудесную теплоту. Мэтт взглянул влево, увидел дом Марстена и
бросил в ту сторону еще один взгляд.
- Ставни, - вслух сказал он под рвущийся из приемника заводной ритм.
- Снова навесили ставни.
Он заглянул в зеркальце заднего вида и увидел, что на подъездной
дороге возле дома стоит машина. Мэтт преподавал в Салимовом Уделе с
пятьдесят второго года и ни разу не видел на этой подъездной дороге
припаркованной машины.
- Там что, кто-то живет? - спросил он в пространство и поехал дальше.
6:00 вечера.
Отец Сьюзан, Билл Нортон, первый салимовский выборный, с удивлением
обнаружил, что Бен Мирс ему нравится - еще как нравится. Билл был крупным
суровым мужчиной с черными волосами, сложением напоминал грузовик и даже
на шестом десятке не разжирел. Он с разрешения отца бросил школу в
одиннадцатом классе и ушел на флот, откуда и выкарабкался, защитив диплом
в двадцать четыре года на экзамене, приравненном к выпускному экзамену
средней школы - словно идея сдать его пришла к Биллу с большим опозданием.
Он не был слепым грубым врагом интеллектуалов, какими становятся некоторые
простые рабочие, когда - то ли волею судеб, то ли их собственными
молитвами - им отказывают в том уровне образования, какой они могли бы
осилить, но он терпеть не мог "художников-пердежников", как определял
некоторых длинноволосых юношей с газельими глазами, которых Сьюзан
приводила домой из колледжа. Ему наплевать было и на волосы, и на одежку.
Беспокоило Билла другое - похоже, у всех у них в голове гулял ветер.
Симпатию жены к Флойду Тиббитсу, парнишке, с которым Сьюзи, отучившись,
гуляла чаще всего, Билл тоже не разделял, но и активной неприязни к нему
не испытывал. У Флойда была очень приличная работа - в Фолмуте, у Гранта,
к тому же Билл Нортон считал его умеренно серьезным. Вдобавок Флойд был
здешним. Но здешним, можно сказать, был и Бен Мирс.
- И не лезь к нему со своими художниками-пердежниками, - предупредила
Сьюзан, поднимаясь, когда в дверь позвонили. На ней было светло-зеленое
летнее платье, а уложенные в новую небрежную прическу волосы охватывал
чуть великоватый моток зеленой пряжи.
Билл рассмеялся.
- Чего вижу, то и говорю, Сьюзи, дорогуша. Не буду тебя конфузить...
да я тебя и не конфузил никогда, верно?
Она нервно, печально улыбнулась ему и пошла открывать.
Мужчина, с которым она вернулась, оказался долговязым,
<<< 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 >>>
- -
|
|
