|
|
|
|
- -
/> - Джоунси Три, - ответил Дог и тут же вытаращил глаза:
- Мать твою! Понятия не имел, что смогу ответить.
- Как, по-вашему, это что-то вроде индейского имени? Вроде как Сонни
Убийца Шестерых или Рон Девять Лун?
- Возможно, хотя... - Бродски приостановился, наморщил лоб и выпалил:
- Это ужасно! Не когда все происходило, но позже.., при одной мысли о
таком.., это все равно.., все равно... - Он понизил голос. - Все равно что
тебя изнасиловали, сэр.
- Оставь, - сказал Оуэн. - Постарайся забыть. У тебя много дел?
- Не очень, - улыбнулся Бродски. - Всего несколько тысяч.
- В таком случае вперед.
- О'кей.
Бродски отступил, но тут же обернулся. Оуэн смотрел на загон, где
раньше содержались лошади, а теперь томились люди. Большинство задержанных
заперли в сарае, но дюжину-другую согнали на выгул, словно для какой-то
гротескной вечеринки. Предоставили утешаться в компании друг друга? Какой-то
длинный парень стоял поодаль. Тощий, понурый, в огромных очках, словно
настоящий филин. Бродски перевел взгляд с обреченного филина на Андерхилла:
- Вы не собираетесь послать меня в психушку? Или к шринку?
Разумеется, ни тот, ни другой даже не подозревали, что костлявый парень
в старомодных роговых очках и есть настоящий шринк.
- Ни за... - начал Оуэн, но прежде чем успел договорить, из "виннебаго"
Курца раздался выстрел, сопровождаемый отчаянным воплем.
- Босс? - прошептал Бродски. Оуэн разобрал это слово за ревом моторов.
Вернее, прочитал по губам. И еще три:
- О, мать твою...
- Иди, Дог, - сказал Оуэн. - Тебя это не касается. Бродски продолжал
смотреть на него, нервно облизывая губы. Оуэн кивнул, пытаясь казаться
уверенным, властным, настоящим командиром-у-которого-все-схвачено,
все-под-контролем. Может, это и сработало, потому что Бродски повернулся и
отошел.
Из "виннебаго" с написанной от руки табличкой на двери (БЕЗ ВЫЗОВА НЕ
ВХОДИТЬ) все еще неслись крики. Оуэн повернул было туда, но парень, стоящий
в стороне от других заключенных, окликнул его:
- Эй! Эй вы! Постойте, мне нужно поговорить с вами!
Еще бы, подумал Андерхилл, не замедлив шага. Бьюсь об заклад, у тебя
уже готова трогательная сказочка и тысяча причин, почему тебя нужно
немедленно выпустить отсюда.
- Оверхилл? Нет, Андерхилл. Вас ведь так зовут, верно? Конечно, так.
Мне нужно поговорить с вами: это важно для нас обоих.
Оуэн вдруг перестал внимать воплям из "виннебаго", постепенно
перешедшим в рыдания, и остановился. Там, конечно, далеко не все в порядке,
но по крайней мере хоть не убили никого, и то хорошо. На этот раз он
пристальнее пригляделся к парню в очках. Тощий как палка и трясется от
холода, несмотря на пуховик.
- Это важно для Риты. - Тощий говорил громко, перекрикивая шум. - И для
Катрины тоже.
Выдав эти имена, парень бессильно обмяк, словно тащил их, как тяжелые
булыжники из глубокого колодца, но Оуэн, потрясенный упоминанием о жене и
дочери, едва это заметил. Откуда совершенно чужому человеку знать такое?
Первым порывом было броситься к незнакомцу и спросить, откуда ему все
это известно, но он и так опаздывал.., на встречу с Курцем. И если до сих
пор никого не убили, возможно, все еще впереди.
Оуэн в последний раз вгляделся в человека за проволокой, запоминая его
лицо, и поспешил к "виннебаго" с табличкой на двери.
Перлмуттер читал "Сердце тьмы", смотрел "Новый Апокалипсис" и много раз
думал о том, что имя "Курц" словно нарочно подобрано для подобных
обстоятельств. Он готов был поставить сотню долларов (немалая сумма для
нищей артистической натуры вроде него), что это не настоящее имя босса:
по-настоящему его могли звать Артуром Хользэпплом, или Дагвудом Элгартом, а
может, и Пэдди Мэлони. Курц? Сомнительно. Почти наверняка псевдоним, такой
же театральный реквизит, как отделанный перламутром револьвер сорок пятого
калибра у Джорджа Паттона. Некоторые солдаты, бывшие с Курцем еще со времен
"Бури в пустыне" (самому Арчи Перлмуттеру и близко не довелось стоять),
считали его спятившим сукиным сыном. Арчи придерживался того же мнения.
Иными словами, крыша у него давно уже съехала. Совсем как у старика Паттона.
Не исключено, что бреясь по утрам и глядя на себя в зеркало, он повторял: "О
ужас, ужас, ужас" - драматическим шепотом Марлона Брандо.
Поэтому Арчи испытывал нечто вроде нервной дрожи, впрочем, вполне
<<< 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 >>>
- -
|
|
