|
|
|
|
- -
этой торжественной церемонии любой может напиться и не бояться
проснуться от звуков ночных беспорядков. На месте Томаса мог быть кто
угодно, любой. Он был чисто декоративной фигурой. Но Флэгг позаботится о
том,
чтобы Томас никогда об этом не узнал.
По крайней мере пока не будет слишком поздно.
Сама церемония была недолгой. В роли ведущего выступал Андерс Пейна,
выглядевший лет на двадцать старше, чем за неделю до этого. Томас говорил в
нужных местах, как научил Флэгг: "Я буду", "Обязуюсь", "Клянусь" К концу
церемонии, проходившей в такой торжественно" тишине, что все до единого
слова было слышно даже в самых отдаленных концах площади, на голову Томаса
была возложена корона. Опять раздались приветственные крики, еще более
громкие, чем прежде, и Томас посмотрел вверх - вверх вдоль гладкой, округлой
каменной стены Иглы на самую верхушку, где было лишь одно окно. Он не мог
разглядеть, выглядывает ли Питер из окна, но надеялся, что тот смотрит. Он
надеялся, что Питер смотрит вниз и в отчаянии кусает губы, пока по
подбородку не начинает течь кровь, так же, как Томас часто кусал свои губы -
кусал их до тех пор, пока на них не образовалась сеточка тонких белых
шрамов.
"Ты слышишь эти крики, Питер? - мысленно вопил он. - Они приветствуют
МЕНЯ! Они приветствуют МЕНЯ! В конце концов они приветствуют МЕНЯ!"
В первую ночь после коронации Томас Светоносец проснулся и сел в
кровати, глядя перед собой невидящим взором. У него на лице застыл ужас,
руками он зажимал рот, как бы пытаясь подавить вопль. Ему только что
привиделся кошмар, еще более страшный, чем тот, который воскрешал в памяти
тот жуткий вечер в Восточной башне. Этот сон тоже был подобием воспоминания.
Томас опять был в потайном ходе, подглядывая за своим отцом. Это была та
ночь, когда отец был очень пьян и разъярен, когда он метался по комнате,
изрыгая проклятия в адрес развешанных по стенам чучел. Но когда отец подошел
к голове Нинера, он говорил уже другое.
"Почему ты смотришь на меня? - кричал отец во время этого сна. - Он
убил меня, и я верю, что ты не мог помешать этому, но как ты мог смотреть на
то, как твоего брата за это бросают в темницу? Ответь мне, черт бы тебя
побрал! Я сделал все, что мог, а теперь смотри на меня! Смотри на меня!"
Отец начал гореть. Его лицо приняло темнокрасный оттенок разгоравшегося
пламени. Дым вырывался у него из глаз, ноздрей, изо рта. Он скорчился в
агонии, и Томас увидел, что у отца горят волосы. В этот момент он проснулся.
"Вино!" - подумал он в страхе. В ту ночь Флэгг принес ему бокал вина!
Все знали, что Питер приносит ему вино каждый вечер, поэтому все и подумали,
что вино отравил Питер! Но в ту ночь и Флэгг принес ему вино, а раньше он
никогда этого не делал! Ведь и яд был у Флэгга! Он говорил, что яд был у
него несколько лет тому назад, но...
Он не мог позволить себе и думать об этом. Не позволит. Потому что если
он будет об этом думать...
- Он убьет меня, - прошептал перепуганный Томас.
"Ты можешь пойти к Пейне. Пейна его не любит".
Да, он может сделать это. Но тут дали себя знать его застарелая
неприязнь и ревность по отношению к Питеру. Если он все расскажет, то тогда
Питер будет выпущен из Иглы и займет его место в качестве короля. Томас
вновь станет никем, всего лишь бьющим баклуши принцем, лишь день побывшим
королем.
Томасу понадобился всего один день, чтобы открыть для себя, что ему
может нравиться быть королем - ему это очень могло понравиться, особенно
если Флэгг ему будет помогать. Кроме того, на самом деле он ничего не знает,
верно? У него просто мелькнула догадка. А его догадки всегда оказывались
неверными.
"Он убил меня, и я верю, что ты не мог помешать этому, но как ты мог
смотреть на то, как твоего брата за это бросают в темницу?"
Не обращай внимания, думал Томас, это скорее всего не так, это должно
быть не так, а если даже и так, то поделом ему. Он повернулся набок, решив,
что надо опять заснуть. Не сразу, но сон пришел.
В последующие годы кошмар иногда повторялся - отец бросал обвинения
спрятавшемуся, подглядывающему сыну и опять корчился, дымился, у него горели
волосы. За эти годы Томас понял две вещи: вина и тайны, как и жертвы
преступлений, никогда не находят успокоения; но, даже зная все эти три вещи,
вполне можно жить.
Если бы вы спросили у Флэгга, то он с презрительной улыбкой сказал бы,
что Томас способен сохранить что-то в тайне лишь от не совсем
<<< 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 >>>
- -
|
|
