|
|
|
|
- -
тощий, что у него была
плохая координация движений, и прежде всего - что он вообще не очень-то
любил спорт, к этому, разумеется, не имело ни малейшего отношения. Мать
без конца уверяла их обоих, что из Генри вышел бы изумительный бейсбольный
подающий или один из этих прыгучих баскетболистов. Отметки у Генри были
плохие, и ряд предметов ему пришлось проходить повторно - но это было
вовсе не потому, что Генри туповат; оба они - и Эдди, и миссис Дийн -
отлично знали, что Генри способный до ужаса. Но то время, которое Генри
следовало бы тратить на занятия или на приготовление уроков, у него
уходило на присмотр за Эдди (тот факт, что это обычно происходило в
гостиной Дийнов, где оба братца валялись на диване и смотрели телевизор
или возились и боролись на полу, почему-то казался несущественным). Плохие
отметки означали то, что Генри не принимали никуда, кроме Нью-Йоркского
Университета, а это им было не по карману, потому что при плохих отметках
никакие стипендии не полагаются, а потом Генри мобилизовали, и он попал во
Вьетнам, и там ему снесло осколком почти все колено, и у него были очень
сильные боли, и в лекарстве, которое ему давали, было очень много морфина,
и когда ему стало лучше, врачи его отучили от этого лекарства, только не
больно-то хорошо это у них получилось, потому что, когда Генри вернулся в
Нью-Йорк, на спине у него все еще сидела обезьяна, голодная обезьяна, и
ждала, чтобы ее накормили, и месяц-два спустя он сходил к одному
человечку, и примерно еще через четыре месяца (еще и месяца не прошло с
тех пор, как у них умерла мать) Эдди в первый раз увидел, как его брат
втягивает носом с зеркальца какой-то белый порошок. Эдди подумал, что это
кокаин. А оказалось - героин. И если проследить всю цепь событий от конца
к началу, то кто виноват?
Роланд ничего не сказал, но мысленно услышал голос Корта: "Вина,
деточки мои прелестные, всегда ложится на одного и того же: на того, кто
достаточно слаб, чтобы на него можно было бы взвалить вину".
Когда Эдди узнал правду, он сначала впал в шок, потом разозлился. В
ответ Генри не стал обещать, что бросит нюхать, а сказал Эдди: он не
осуждает его за то, что тот злится, он знает, что Вьетнам превратил его в
никчемный мешок дерьма, он слабый, лучше ему уйти, Эдди прав, здесь меньше
всего нужен поганый торчок, загаживающий квартиру. Он только надеется, что
Эдди не будет слишком уж осуждать его. Да, он признает, он стал слабаком;
это там, во Вьетнаме, что-то превратило его в слабака, сгноило все у него
внутри, как от сырости гниют шнурки кроссовок и резинки в трусах. А во
Вьетнаме, как видно, было что-то такое, от чего у человека сгнивает
мужество, - слезливо говорил ему Генри. - Он только надеется, что Эдди
припомнит все годы, когда Генри старался быть сильным.
Ради Эдди.
Ради мамани.
Так что Генри попытался уйти. А Эдди, конечно, не мог отпустить его.
Эдди терзало всепоглощающее чувство вины. Эдди видел кошмарную массу
рубцов, которая когда-то было здоровой, красивой ногой, видел колено, в
котором теперь тефлона было больше, чем кости. В холле они устроили
соревнование "кто кого переорет". Генри стоял у двери в старой армейской
форме, с собранным вещмешком в одной руке и с фиолетовыми кругами под
глазами, а на Эдди была только пара пожелтевших трусов и больше ничего.
Генри говорил: "Теперь я тебе здесь ни к чему, Эдди, я знаю, ты меня на
дух не выносишь", - а Эдди в ответ орал: "Никуда ты не пойдешь, жопа с
ручкой, а ну давай обратно в квартиру!" - и вот так оно и продолжалось,
пока миссис Мак-Герски не вышла из своей квартиры и не закричала: "Хошь -
уходи, а хошь - оставайся, мне без разницы, а только решайте чего-нибудь
по-быстрому и кончайте орать, а то мигом полицию вызову!" Похоже, миссис
Мак-Герски собиралась добавить еще пару-тройку увещаний, но тут она
заметила, что Эдди стоит в одних трусах, и добавила: "А ты, Эдди Дийн, еще
и в неприличном виде!" - и, как ошпаренная, метнулась обратно к себе в
квартиру. Как все равно чертик из табакерки, только в обратном
направлении. Эдди посмотрел на Генри. Генри посмотрел на Эдди.
"Ангелочек-то наш никак пару фунтиков прибавил, а?" - тихо сказал Генри, и
тут они прямо-таки взвыли от смеха, повиснув друг на друге и колотя друг
друга по спине, и Генри вернулся обратно в квартиру, а недели так через
две Эдди уже тоже нюхал марафет и не мог понять, какого лешего он так
разорялся, они же ведь только нюхают, едрена мать, это просто
<<< 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 >>>
- -
|
|
