|
|
|
|
- -
а
Френк Дэвис уже готовится к Хэллоуину. Я уже направился к прилавку, за
которым продавались лекарства, чтобы сказать ему об этом, но внутренний
голос остановил меня: "Подожди, Джордж. Скорее, крыша поехала у тебя". И так
оно и было, Клайви, потому что лето уже закончилось, я и это прекрасно знал.
Видишь, что я от тебя хочу? Чтобы ты понял, что в глубине души я все знал.
Разве я уже не начал искать сборщиков яблок в окрестных городках? Разве
я уже не подписал договор на поставку пятисот садовых ножей из Канады? Разве
я уже не положил глаз на Тима Уорбуртона, который приехал из Шенектади в
поисках работы? Он умел ладить с людьми, выглядел честным, и я думал, что на
время сбора урожая из него получится хороший управляющий. Разве я не
намеревался уже следующим днем предложить ему это место? И он знал об этом,
потому что дал знать, что в определенное время будет стричься в определенном
парикмахерском салоне. И я сказал себе: "Джордж, не слишком ли ты молод,
чтобы впадать в старческий маразм? Да, старина Френк рановато развесил свои
подарки к Хэллоуину, но ведь не летом же". Лето уже осталось в прошлом.
Я, конечно, это знал, но на секунду, Клайви, а может, и на несколько
секунд, я чувствовал, что сейчас лето, должно быть лето, потому что лето
никак не могло закончиться. Понимаешь, о чем я? Конечно, я достаточно быстро
сообразил, что к чему, что на дворе сентябрь... но до этого, до этого я
испытывал... ты понимаешь, я испытывал, - он нахмурился, но потом все=таки
произнес слово, которое не решился бы использовать в разговоре с другим
фермером: его бы тут же обвинили в высокопарности. - Я испытывал смятение.
Это единственное слово, которым я могу описать происходившее со мной. Я
испытывал смятение. Вот так это произошло со мной в первый раз.
Он взглянул на мальчика, который смотрел на него во все глаза, даже не
кивал, впитывая в себя каждое слово. Дедушка кивнул за них обоих и вновь
щелчком ногтя большого пальца сбросил столбик пепла, образовавшийся на
кончике сигареты. Мальчик не сомневался, что дедушка так увлекся рассказом,
что большую часть сигареты выкурил за него ветер.
- Знаешь, так бывает, когда подходишь к зеркалу в ванной, чтобы
побриться и вдруг видишь у себя первый седой волос. Ты понимаешь, Клайви?
- Да.
- Хорошо. А потом то же самое случалось со всеми праздниками. Я думал,
что к ним начинали слишком рано готовиться, иногда даже говорил об этом,
хотя очень осторожно, с намеком на то, что торговцы руководствовались
жадностью. Чтобы показать, что=то не так с ними, а не со мной. Тебе это
ясно?
- Да.
- Потому что жадность торговца человек может понять, некоторые этой
жадностью даже восхищаются, хотя я никогда не относился к их числу.
"Такой=то всегда старается выжать из своего магазинчика максимум прибыли", -
говорили они, хотя, к примеру, для мясника Рэдуика выжимание прибыли
заключалось в том, что он давил большим пальцем на чашку весов, когда знал,
что за ним не приглядывают. Я таких методов никогда не одобрял, хотя и мог
понять этих людей. Так что я полагал, что лучше нажимать на их жадность, а
не на свои ощущения, чтобы собеседник не подумал, что у меня не все в
порядке с головой. Вот я и говорил что=то вроде: Клянусь Богом, в следующем
году они начнут готовиться ко Дню благодарения до завершения сенокоса". В
принципе слова эти соответствовали действительности, но я=то вкладывал в них
совсем другой, недоступный кому=либо смысл. И знаешь, Клайви, когда я
все=таки пригляделся к этому внимательнее, оказалось, что каждый год
торговцы начинают готовится к тому или иному празднику практически в одно и
то же время.
Потом со мной случилось кое=что еще. Лет через пять, а то и через семь.
Думаю мне было пятьдесят, плюс=минус год или два. Короче, меня выбрали в
присяжные. Суды эти - сплошная морока, но я пошел. Судебный пристав привел
меня к присяге, спросил, буду ли я честно выполнять возложенные на меня
обязанности, и я ответил что да. Потом он взял ручку, спросил мой адрес, и я
ответил без малейшей запинки. А потом он спросил, сколько мне лет, и я уже
открыл рот, чтобы сказать: "Тридцать семь".
Дедушка отбросил голову и рассмеялся, глядя на облако, напоминающее
солдата. Облако это, горн у него вытянулся до размером тромбона, пробежало
уже половину пути от одного горизонта до другого.
- Почему ты хотел так ответить, дедушка? - в недоумении спросил Клайв.
- Я хотел так ответить, потому что именно это число первым пришло
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
