|
|
|
|
- -
в
доме.
Пейна не забыл ничего, что он когда-либо знал об искусстве допроса;
если быть точным, он забыл об этом чертовски мало, как и обо всем остальном.
Во время длинных бессонных ночей он жалел о том, что не может забыть
некоторые вещи.
Пока Арлен готовил чай, Пейна занимался тем, что старался расслабить
этого испуганного - нет, этого до смерти перепуганного молодого человека. Он
поинтересовался здоровьем матушки Денниса. Он осведомился, устранены ли в
замке имевшиеся в последнее время проблемы с канализацией. Он пожелал узнать
мнение Денниса по поводу весенних посадок. Он явно избегал любых, могущих
оказаться опасными тем... и постепенно, по мере того, как Деннис
отогревался, к нему возвращалось спокойствие.
Когда Арлен подал горячий, крепкий, дымящийся чай, Деннис выхлебал
одним глотком полчашки, поморщился, выхлебал остаток. Как обычно
бесстрастный, Арлен налил ему еще.
- Полегче, мой мальчик, - сказал Пейна, наконец раскуривая трубку. -
Полегче - уместное слово для горячего чая и горячих лошадей.
- Холодно. Я думал, замерзну, пока сюда дойду.
- Вы шли пешком? - Пейна не мог скрыть своего удивления.
- Да. Матушка сказала младшим слугам, что я лежу дома с гриппом. Это
успокоит всех на несколько дней, в это время года погода такая
переменчивая... или должно успокоить. Я шел пешком. Всю дорогу. Побоялся
подъехать с кем-нибудь. Не хотел, чтобы меня запомнили.
Я не знал, что это так далеко. Если бы знал, то подъехал бы на
чем-нибудь. Я вышел в три часа. - Он запнулся, сглотнул, а потом его
прорвало. - Я не собираюсь возвращаться, никогда! Я видел, как он смотрит на
меня, после того как вернулся! Пристально, искоса, глаза темные! Он никогда
на меня так не смотрел - он вообще никогда не смотрел в мою сторону! Он
знает, что я что-то видел! Знает, что я кое-что слышал! Он не знает, что
именно, но знает, что было что-то! Он слышит это в моей голове, как я слышу
звон колоколов церкви Великих Богов! Если я останусь там, то он выжмет это
из меня! Я знаю, что он так и сделает!
Пейна смотрел на юношу из-под нахмуренных бровей, пытаясь разобраться в
этом удивительном потоке слов.
На глазах у Денниса стояли слезы.
- Я говорю о Ф...
- Тише, Деннис, - прервал его Пейна. Голос его звучал мягко, но в
глазах было иное выражение. - Я понимаю, о ком ты говорить. Но не надо
произносить это имя вслух.
Деннис ответил ему безмолвным благодарным взглядом.
- Лучше расскажи мне то, что ты хотел сказать, - посоветовал Пейна.
- Да. Да, хорошо.
Деннис не начинал еще некоторое время, пытаясь овладеть собой и
собраться с мыслями. Пейна бесстрастно ждал, стараясь подавить возрастающее
волнение.
- Понимаете, - наконец начал Деннис, - три ночи назад Томас позвал
меня, чтобы я с ним остался, как иногда бывает. И в полночь или около
того...
Деннис поведал то, что вы уже знаете, и, к чести его, следует сказать,
что не стал скрывать свой страх или как-то приукрашивать свое поведение.
Пока он рассказывал, на улице завывал ветер, а когда огонь в камине
становился все меньше и меньше, глаза Пейны разгорались все сильнее. Он
думал о том, что дела обстояли еще хуже, чем он даже мог предположить. Питер
не только отравил короля. Томас видел, как это случилось.
Ничего удивительного в том, что юный король столь часто пребывал в
угрюмом и подавленном расположении духа. Возможно, что распространившиеся
слухи о том, что Томас уж больше чем наполовину сумасшедший, не настолько уж
далеки от истины, нежели предполагал Пейна.
Но когда Деннис прервал рассказ, чтобы выпить чаю (Арлен слил в свою
чашку горький осадок из кружки), Пейна отказался от этой мысли. Если Томас
видел, что Питер отравил Роланда, то тогда почему Деннис сейчас здесь... и
так смертельно боится Флэгга?
- Ты слышал еще что-то, - сказал Пейна.
- Да, милорд верховный судья, - сказал Деннис. - Томас... он бредил еще
некоторое время. Мы долго были в темноте рядом.
Деннис старался говорить, насколько мог, понятно, но не мог подобрать
слова, чтобы передать ужас, обуявший его в потайном ходе, когда в темноте
перед ним вопил Томас, а немногие из оставшихся в живых собак покойного
кроля лаяли внизу. Никакими словами он не мог описать запах этого места -
запах тайн, протухших в темноте, как разлитое молоко. Не было слов, чтобы
описать его растущий страх, что Томас свихнулся, находясь в объятиях сна.
Томас вновь и вновь выкрикивал имя королевского
<<< 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 >>>
- -
|
|
