|
|
|
|
- -
Катберт показал Корту язык, держась в безопасности,
со стороны незрячего глаза учителя. Роланд не улыбнулся, но кивнул.
- Теперь идите, - сказал Корт, забирая сокола. Он ткнул пальцем в
Катберта: - А ты помни, что должен подумать, червь. И попоститься. Нынче
вечером и завтра утром.
- Да, - проговорил Катберт, высокопарно и по всем правилам. -
Благодарю за поучительный день.
- Уроки не проходят для тебя даром, - откликнулся Корт, - однако твой
язык имеет скверную привычку высовываться из дурацкого рта, стоит учителю
отвернуться. Быть может, настанет день, когда оба вы узнаете каждый свое
место. - Он опять отвесил Катберту солидный тумак между глаз, довольно
сильно, и Роланд услышал тупой, глухой звук: так стукает молоток, когда
поваренок вставляет кран в пивной бочонок. Катберт отлетел назад и упал на
лужайку. В первый момент его взгляд затуманился, стал незрячим, потом
прояснился, и парнишка с нескрываемой ненавистью уставился на Корта,
обжигая учителя глазами, из самой середки которых выглядывала яркая, как
кровь голубки, досада.
Кивнув, Катберт раздвинул губы в жестокой издевательской улыбке,
какой Роланд никогда не видел.
- Тогда у тебя есть надежда, - сказал Корт. - Как почувствуешь себя в
силах, приходи за мной, червь.
- Как ты узнал? - процедил Катберт сквозь зубы.
Корт обернулся к Роланду так быстро, что тот чуть было не отступил на
шаг - а тогда на траве, расцвечивая молодую зелень своей кровью, оказались
бы оба мальчика.
- Увидел отражение в глазах этого червяка, - сказал он. - Запомни
это, Катберт. Последний на сегодня урок.
Катберт с прежней пугающей улыбкой кивнул.
- Я скорблю, - начал он. - Я позабыл лик...
- Кончай пороть чушь, - сказал Корт, теряя интерес. Он повернулся к
Роланду. - А теперь марш. Оба. Если я еще немного погляжу на ваши тупые
физиономии, червяки, то выблюю все свои кишки.
- Пошли, - сказал Роланд.
Катберт потряс головой, чтобы в ней прояснилось, и поднялся. Корт уже
спускался с холма, широко шагая кривыми коренастыми ногами. Он казался
могучим и, непонятно почему, доисторическим. На склоне горбушкой маячило
выбритое поседевшее местечко у него на темени.
- Я убью этого сукина сына, - проговорил Катберт, продолжая
улыбаться. На лбу у него таинственным образом вздувалось крупное гусиное
яйцо, лиловое и шишковатое.
- Не ты и не я, - откликнулся Роланд, внезапно просияв ухмылкой. -
Можешь поужинать со мной в западной кухне. Повар нам чего-нибудь даст.
- Он скажет Корту.
- Он с Кортом дружбу не водит, - возразил Роланд и пожал плечами. -
Но даже если скажет, так что?
Катберт ухмыльнулся в ответ.
- Конечно. Верно. Мне всегда хотелось узнать, как выглядит мир, когда
твоя голова стоит задом наперед и вверх тормашками.
Отбрасывая в ясном, белом весеннем свете тени, мальчики двинулись по
зеленым лужайкам в обратный путь.
Повара из западного крыла звали Хэкс. В испещренном оставленными
снедью пятнами белом облачении он выглядел огромным, а кожа этого человека
цветом походила на сырую нефть - из предков Хэкса четверть были
чернокожими, четверть - желтыми, четверть происходили с почти забытых ныне
(мир сдвинулся с места) Южных островов, и четверть - Бог весть откуда. В
огромных домашних туфлях с загнутыми носами он шаркал по трем заполненным
горячим, влажным паром комнатам с высокими потолками, точно пущенный малой
скоростью трактор. Хэкс относился к тем редким взрослым, кто прекрасно
общается с маленькими детьми, беспристрастно оделяя любовью их всех -
любовью не сахаринной, но деловитой, которой иногда не обойтись без
краткого объятия, как завершению крупной сделки - без рукопожатия. Он
любил даже начавших Обучение мальчуганов, хоть эти ребята и отличались от
прочих детей (не всегда заметно и в чем-то опасно; не так, как взрослые -
скорее, так, как если бы они были обычными детьми, которых легко коснулось
своим крылом безумие), и Катберт не был первым из учеников Корта, кого
повар кормил тайком. В эту минуту Хэкс стоял перед одним из шести
оставшихся от всего скарба электроприборов - огромной, неправильной формы
печью. Кухня была его личным владением, он стоял и смотрел, как мальчишки,
не жуя, заглатывают выданные им мясные объедки с подливкой. Впереди,
сзади, со всех сторон в пенящемся влажном воздухе, гремя кастрюлями,
помешивая тушеное мясо, стремительно сновали кухонные мальчики, поварята и
прочая мелкая сошка, а в нижнем ярусе гнули спину над картошкой и овощами.
В тускло освещенной
<<< 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 >>>
- -
|
|
