|
|
|
|
- -
перед
носом
или даже укусит за нос!
Она нежно улыбнулась. Ее крутой нрав, очевидно, взял отпуск. Но Пол
подумал, зная Энни Уилкз, что он может в любой момент вернуться: Я не мог
долго быть без вас. Как у вас дела?
- Во-первых, - сказала она, - если это хорошее и будет у меня под
носом, то не навредит мне. Иначе какое же это хорошее? Зло - может, но не
добро. Во-вторых, я сразу отличаю хорошее от плохого. Ты - это хорошее, Пол.
Все, что тебе нужно, это немного помощи. Ну, возьми спички.
Он затряс головой: Нет.
- Да.
- Нет!
- Да.
- Нет, черт возьми!
- Можешь ругаться, сколько хочешь. Я уже раньше слышала все Это.
- Я не сделаю этого. - Он закрыл глаза.
Когда он открыл их, она протягивала ему картонку, на которой сверху
яркими синими буквами было напечатано НОВРИЛ. Затем ниже красными буквами
ОБРАЗЕЦ. НЕ ОТПУСКАТЬ ЛЕКАРСТВО БЕЗ РЕЦЕПТА ВРАЧА. Ниже предупреждения
находились четыре капсулы. Он ринулся к ним. Она резко отдернула руку с
лекарством вне его досягаемости.
- Только после того, как ты сожжешь рукопись, - сказала она. - Тогда я
дам тебе капсулы - все четыре и боль прекратится. Ты снова будешь спокойным
и безмятежным; а когда ты совладаешь с собой, я поменяю тебе постель -
посмотри, ты ведь намочил ее и не очень приятно лежать в мокрой постели. Я
также переодену тебя. К этому времени ты проголодаешься и я дам тебе немного
супу. Может и гренки без масла. Но пока ты не сжег это, Пол, я, к сожалению,
ничего не могу сделать.
Его язык хотел сказать "Да! Хорошо!", но он прикусил его. Он снова
отодвинулся от нее - прочь от соблазнительной, сводящей с ума картонки, от
белых капсул в ромбовидных прозрачных облатках.
- Ты дьявол, - сказал он.
Он ожидал гнев в ответ, но получил снисходительный смех со скрытой
известной грустью.
- О да! Да! - Именно так думает ребенок, когда мама входит в кухню и
застает его играющим с чистящей жидкостью из-под раковины. Он, конечно, так
не говорит, потому что у него нет твоего образования. Он только говорит:
Мам, ты плохая.
Она отбросила волосы с его горячего лба. Ее пальцы соскользнули по его
щеке, по шее и затем легко с сочувствием пожали его плечо.
- Мать чувствует хуже, когда ее ребенок говорит, что она плохая, или
если он плачет, когда у него что-то отбирают, как это делаешь сейчас ты. Но
она знает, что права, и выполняет свой долг. Я тоже выполняю мой.
Три быстрых глухих звука от ударов костяшками пальцев по рукописи -190
000 слов и 5 жизней, о которых очень заботился сильный и здоровый Пол
Шелдон, 190 000 слов и 5 жизней, которые он считал более несущественными по
истечению времени.
Пилюли. Пилюли. Он должен иметь эти проклятые пилюли. Жизни героев были
во мраке, пилюли нет. Они были реальными.
- Пол?
- Нет. - Он всхлипнул.
Слабый перестук капсул в их облатках - тишина - затем тасование спичек
в коробке.
- Пол?
- Нет!
- Я жду. Пол.
О, почему, ради Христа, ты делаешь эту сцену с Горацием на мосту через
задницу? И кого, ради Христа, ты собираешься поразить? Ты что думаешь, это
кино или ТВ шоу и твою храбрость оценит какая-нибудь аудитория? Ты должен
делать, что она хочет, или ты должен продержаться без лекарства. Если ты
откажешься от лекарства, ты умрешь, и она все равно сожжет рукопись. Итак,
ты собираешься лежать здесь и страдать за книгу, которая будет продана в
половину меньшем количестве экземпляров, чем наименее успешная книга о
Мизери, и которую Ритер Проскатт вымажет дерьмом в своей лучшей нарочито
вежливой, пренебрежительной манере в этом великом литературном оракуле
Ньюзуик? Ну, давай, давай, соображай! Даже Галилей отрекся бы, если бы
понял, что значит на самом деле идти напролом.
- Пол? Я жду. Я могу ждать целый день. Хотя я подозреваю, что у тебя
скоро может наступить состояние комы... Я думаю, что ты в предкоматозном
состоянии теперь и у меня было много...
- Да, дай мне спички. Дай мне реактивный двигатель! Дай мне напалмовый
заряд! Я брошу тактическую ракету на нее, если ты этого хочешь; ты - старая
карга.
Так говорил оппортунист, оставшийся в живых. И все же другая часть,
слабеющая
теперь, близкая к коматозу, начала стенать в темноту: 190 000 слов!
Пять жизней! Два года работы! И какова была подоплека: Правда! Что ты знаешь
о проклятой правде!
Раздался скрип пружин - она поднялась.
- Хорошо! Ты очень упрямый маленький мальчик, я должна сказать. А я не
могу сидеть
<<< 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 >>>
- -
|
|
