|
|
|
|
- -
страницах барон
превратился в виконта из "Приключений Мизери". Ему пришлось вернуться назад
и все это вырвать.
- Ничего страшного. Пол, - говорил он себе снова и снова в последние
дни перед тем, как машинка выплюнула "н", а затем "е" (проклятая штука
совсем развалилась). Так это и было. Работать на ней было просто мучением,
но завершение работы означало конец его жизни. Второе начало казаться более
привлекательным по сравнению с первым, учитывая все то, что было
вышеупомянуто об ухудшении состояния его тела, разума и духа.
И книга продвигалась несмотря ни на что, казалось, независимо от них.
Ошибки в работе были досадными, но незначительными. У него было больше
хлопот с фантазией, чем когда-либо раньше. Игра "Сможешь ли ты?" казалась
надуманной церемонией, а не простым хорошим развлечением. И все же книга
продолжала раскручиваться несмотря на все ужасные пытки, которым Энни
подвергала его. Он мог "совать на то, что вместе с полпинтой крови,
потерянной при ампутации пальца, из него вытекло что-то, может быть, его
мужество, но все же, черт возьми, это был хороший роман, лучший из всего
сериала о Мизери. Сюжет был мелодраматичным, но хорошо построенным, и по его
собственному скромному суждению вполне увлекательным. Если он когда-либо
будет опубликован где-нибудь еще помимо Издательства Энни Уилкз с
ограниченными правами (один экземпляр), он полагал, его можно будет
продавать как сумасшедшую смесь всех жанров. Да, он надеялся, что он пройдет
через все испытания, если выдержит проклятая машинка.
Ты такой стойкий, - подумал он однажды после выполнения очередного
упражнения по поднятию машинки. Его худые руки дрожали, а обрубок большого
пальца ужасно болел, на лбу выступил пот. Ты был стойким молодым
бездельником, желающим сохранить свою жизнь с помощью этого усталого,
старого, гнусного куска дерьма, правда? Только ты уже выбросил одну клавишу
и я вижу, что некоторые другие - т, и, и например - начинают пошаливать:
иногда наклоняясь в одну сторону, иногда - в другую, иногда взлетая немного
выше линии, иногда опускаясь ниже. Боюсь, что эта старая развалина окажется
победителем, мой друг. Как бы она не доконала тебя до смерти... и похоже
старая ведьма знает об этом. Может поэтому Она отрезала мой палец. Как
говорится в старой поговорке, она может быть сумасшедшей, но не глупой.
Единственное, что я не буду делать, так это кричать.
Я не закричу.
Я.
Не буду.
Я не закричу!
Он сел у окна совсем проснувшись, проснувшись настолько, чтобы видеть
теперь, что въезжающая на аллею машина была такая же реальная, какой была
когда-то его левая нога.
Кричи! Черт тебя возьми, кричи!
Он очень хотел, но авторитетное мнение было слишком сильным - даже
очень сильным. Он не мог открыть рот. Он попытался и перед его глазами
встала картина капающих с лезвия ножа коричневатых капель Бетадина. Он
попытался и в ушах у него зазвенел топор, ударяющийся о его кость, и мягкий
звук "фламп", когда от спички у нее в руке вспыхнула паяльная лампа.
Он попытался открыть рот и не смог. Попытался поднять руки и не смог.
Ужасный стон раздался между сжатых iy6 и его руки легонько наугад
забарабанили о бока машинки. Но это было все, что он мог сделать, все, что
позволяло сделать его самообладание. Ничто, что было раньше, за исключением,
пожалуй, того момента, когда он понял, что его левая ступня остается на
месте, хотя его левая нога двигалась, не было столь ужасным, как эта чертова
неподвижность. Все это промелькнуло у него в голове не более, чем за пять
десять секунд, но Полу Шелдону показалось, что прошли годы.
Невооруженным глазом было видно, что это спасение: все, что ему нужно
было сделать, это разбить окно и сломать замок, на который сука заперла его
язык, и закричать: Помогите мне! Помогите мне, спасите меня от Энни. Спасите
меня!
В то же время другой голос кричал: Я буду хорошим, Энни. Я не буду
кричать! Я буду хорошим, я буду хорошим, ради бога! Я обещаю не кричать -
только не отрезай больше ничего от меня!
Знай он раньше, как страшно она будет запугивать его или как много из
того, что составляло его сущность - печень и глаза - она соскоблила ножом...
Он знал, как постоянно она его терроризировала, но он не знал, как много
было стерто из его объективной реальности, из того, что когда-то считал само
собой разумеющимся.
Он точно знал только одно: у него были гораздо более важные проблемы,
чем
<<< 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 >>>
- -
|
|
