|
|
|
|
- -
циклопическом зле бывают
столь впечатляющи - когда они хорошо написаны. Многие написаны неважно, но
когда Лавкрафт бывал в ударе, как в "Ужасе Данвича" (The Dunwich Horror),
"Крысах в стене" (The Rats in the Walls) и прежде всего - в "Сиянии извне"
(The Colour Out of Space), его рассказы производят неизгладимое впечатление,
а самые лучшие заставляют нас почувствовать бесконечность вселенной и
существование тайных сил, которые способны уничтожить все человечество,
стоит им просто хмыкнуть во сне. В конце концов, что такое мелкое внутреннее
зло вроде атомной бомбы по сравнению с Ньярлахотепом, Ползущим Хаосом или
Шаб-Ниггуратом, Козлом с Тысячью Молодых?
"Дракула" Брема Стокера представляется мне значительным произведением
потому, что гуманизирует концепцию внешнего зла; Лавкрафт никогда не
позволял нам уловить ее таким знакомым способом и ощутить ее текстуру. Это
приключенческое произведение, но оно ни на мгновение не опускается до уровня
Эдгара Раиса Берроуза или "Варни Вампира" (Varney the Vampire).
Этого эффекта Стокер достигает в основном благодаря тому, что почти на
всем протяжении длинного романа держит зло вне повествования. В первых
четырех главах граф почти постоянно на сцене, он вступает в дуэль с
Джонатаном Харкером, медленно теснит его к стене ("Потом будут поцелуи вам
всем", - слышит, впадая в полуобморок, Харкер его слова, обращенные к трем
странным сестрам).., а затем исчезает почти на триста оставшихся страниц
<Граф вымочит па сцену еще раз пять, и наиболее блистательно его
появление в спальне Мины Мюррей Харкер. После смерти Ренфильда мужчины
врываются к ней в комнату и видят картину, достойную Босха: граф сжимает
Мину в объятиях, его лицо вымазано ее кровью. В непристойной пародии на
брачный обряд он грязным ногтем разрезает себе грудь и заставляет Мину пить
кровь. Другие появления графа не так великолепны. Один раз мы видим его
идущим по улице в щеголеватой шляпе, а в другой сцене он пристает к
хорошенькой девушке, словно заурядный похотливый старик. - Примеч.
автора.>. Этот один из наиболее замечательных и увлекательных приемов,
обман зрения, в английской литературе редко кому удавался. Стокер создает
своего страшного бессмертного монстра примерно так же, как ребенок - тень
гигантского кролика на стене, шевеля пальцами перед огнем.
Несомое графом зло кажется полностью предопределенным; его приезд в
Лондон, где "кишат миллионы", не результат злой воли смертного существа.
Испытание Харкера в замке Дракулы - не следствие внутренней слабости или
греха: он, Харкер, пришел сюда, потому что ему было это поручено. Смерть
Люси Вестенра тоже отнюдь не закономерна. Ее встреча с Дракулой на кладбище
Уитби - моральный эквивалент случайного удара молнии во время игры в гольф,
и она ничем не заслужила того, чтобы Ван Хельсинга и ее жених Артур Холмвуд
вбили ей в грудь осиновый кол, отрубили голову и набили рот чесноком.
И не то чтобы Стокер игнорировал внутреннее зло или библейскую
концепцию свободы воли; в "Дракуле" эта концепция воплощена в обаятельнейщем
из всех маньяков мистере Ренфильде, который символизирует также истоки
вампиризма - каннибализм. Ренфильд, который трудным путем пробирается в
высшую лигу (начинает с мух, продолжает пауками и потом переходит к птицам),
приглашает графа в сумасшедший дом доктора Сьюарда, прекрасно сознавая, что
делает; но предположить, что это достаточно крупный образ, чтобы приписать
ему ответственность за все последующее зло, значит предположить нелепость.
Образу Рейнольда, хотя и обаятельному, недостает силы, чтобы взвалить на
него это бремя. Можно не сомневаться, что если бы Дракула не мог
воспользоваться Рейнольдом, он нашел бы другой способ.
В определенном смысле решение о том, что зло приходит извне, диктовали
Стокеру нравы его времени, потому что зло, воплощенное в графе, в большой
степени есть извращенное сексуальное зло. Стокер дал жизнь легенде о вампире
главным образом потому, что его роман буквально перенасыщен сексуальной
энергией. Граф даже не нападает на Джонатана Харкера; на самом деле Харкер
обещан странным сестрам, которые живут в замке вместе с хозяином.
Единственное столкновение Харкера с этими развратными, но смертоносными
гарпиями - сексуальное столкновение, и оно представлено в его дневнике
весьма живописными строчками:
"Блондинка придвинулась ко мне и так низко наклонилась, что я
почувствовал ее дыхание
<<< 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 >>>
- -
|
|
